"Условия жизни в посёлке советских специалистов были не простые. Многое нам запрещалось. Легче сказать, что разрешалось. Наша группа специалистов была, в основном, с семьями. Монтажники были, в большинстве, без своих семей. Бессемейных называли "холостяками". Многие из них работали по два года и более без отпуска. Причина здесь была в следующем. Те, кто ехал за границу без семьи, не могли находиться за границей более года, во избежание нежелательных связей с иностранными женщинами. Если, работающий за границей, ехал на Родину в отпуск, то назад, как правило, он уже не приезжал. Его не пускали. Монтажники это знали и в отпуск не ходили, так как, работая заграницей можно было хорошо заработать.
Монтажникам приходилось порой работать по полторы, две смены. Им готовили еду, была создана столовая в посёлке и создавали условия для отдыха. Администрация закрывала глаза на нарушения правил нахождения советских специалистов за рубежом. Монтажники чувствовали себя более свободно, чем специалисты нашего контракта. С получки, по русским обычаям у них была хорошая выпивка, а также тайные походы в дома терпимости города Аннабы.
Бон (Аннаба).
Маленький мужичок, с коренасто-корявой фигурой, с русским именем Иван, попарившись в бане монтажной фирмы и выпив самодельной водки, перегнанной из алжирского вина-сырца (по 3 динара за литр), поехал в Аннабу в известное ему заведение. С собой прихватил бутылку своей водки. Зайдя в заведение, на ломаном французско-арабском языке, он попросил позвать Маню. Так он звал свою давнюю подружку. Он давно ни с кем не разговаривал про жизнь, про тяготы вдали от семьи и детей, оставшихся на Родине. Он уже собрал денег на квартиру, машину, но нужно было ещё на мебель и на прочее. Жаждал излить накопившееся на сердце, на душе. Хотел облегчить свою голову от мыслей, от тоски по дому. Желания были простые: выпить ещё немного, поговорить про жизнь и, конечно, удовлетворить свою потребность в женщине.
Он ждал, а Маня не приходила. Он снова, обратился, чтобы пригласили Маню. Ему сказали, чтобы он немного подождал. Она занята. Ваня опешил: "Как это занята? Давай сюда Маню!" Он побывал в бане, выпил. Сейчас его душа жаждала, разговора "за жизнь", а получил: "Attendez! Elle est occupe`".
Ваня возмутился. Начал настаивать на своём. Разговор с хозяином заведения стал громким. Зазвучали русские крепкие выражения. В таком заведении не принято было громко шуметь. Это мешало клиентуре. Его начали успокаивать, но Ваня разошёлся. Зазвенело разбитое зеркало. Ваня защищался от нападавших на него арабов, стулом, струнным музыкальным инструментом, какой-то вазой... Ваня вырвался от арабов и, возмущённый женским коварством, на такси уехал в посёлок советских монтажников. Там он пожаловался своим коллегам. Ему посочувствовали, налили ещё самодельной водки и уложили спать. На завтра, злой и с гудящей головой, он был на работе. Всё бы так и кончилось. Друзья бы посмеялись, начальство ничего бы не узнало. В следующую получку, можно было бы снова навестить свою Маню.
Спустя несколько дней в советское консульство пришло письмо. В письме сообщалось, что Ваня - "specialist sovietique" (Правильно - spécialiste soviétique, хотя я ни разу не встретила такого сочетания. -К-К), устроил разгром в известном заведении г. Аннабы, в результате чего заведению нанесен ущерб на сумму 1400 алжирских динар. Хозяин заведения обращается к советскому руководству, посодействовать в возмещении ущерба. В заключении письма было сказано, что так как вышеуказанный Ваня является постоянным клиентом, то сумму ущерба владелец дома терпимости уменьшает вдвое.
В консульстве "взорвалась бомба": "СКАНДАЛ! АВТОРИТЕТ СОВЕТСКОГО СОЮЗА! ПОСТОЯННЫЙ КЛИЕНТ!?". Мгновенно разыскали этого Ваню и, с соответствующей характеристикой, отправили в Союз. Через 24 часа Вани в Алжире уже не было.
Владельцу заведения, в устной форме, сообщили, что такой Ваня среди коллектива советских специалистов не значится."
Отсюда: http://world.lib.ru/k/kaluzhskij_witalij_afanasxewich/wospominanijaobalzhire.shtml
Пунктуация авторская.
Journal information