«Мы оба выходим, следуем по скользкой тропе, окаймленной крапивой – хорошо помню эту «обжигающую» деталь, и входим в жалкую лачугу. Одна единственная комната, окно выходит на улицу, в углу сидит у огня улыбающаяся старуха. Американец
здесь же, он лежит на единственной кровати. Это пилот с бомбардировщика, сбитого сегодня после полудня зениткой. Он уже переодет, вымыт и ухожен, его усы похожи на усы Кларка Гейбла. Нога покрыта толстой повязкой на которой красуется надпись: «Emergency U.S.A» (Неотложная помощь США- К-К) . Я осматриваю ее: ничего серьезного, пуля прошла посередине ноги, сломав кость, и вышла, не задев нервы и артерии. Но надо обработать рану и вытащить осколки кости, которые остались под кожей.
Кларк Гейбл
У меня было все, что нужно: маска, анестезия, эфир, гипс, инструменты и спирт.
Я немного говорил по-английски и успокоит пациента, который явно проявлял признаки беспокойства. Его дыхание отдавало ромом: осторожно с анестезией! Его звали Роберт. Он прибавил, что друзья звали его Бобом.»
С помощью товарища, который занимался анестезией, Гровен успешно провел операцию на столе у старушки. Все еще спящего раненого перенесли на кровать, врач собрал инструменты и лекарства и совсем было собрался уходить…
«Но тут мой оперируемый начал двигаться. Он открыл удивленные, немного налитые кровью глаза, цокнул языком, показывая, очевидно, его мучает жажда.
Я решил остаться еще ненадолго, чтоб дождаться его полного пробуждения.
- Where am I, it`s not my bed! (Где я, это не моя кровать!_ К-К)
На мой взгляд, говорил он слишком много. Вдруг он попытался перевернуться на бок, это, верно, причинило ему боль и он принялся кричать.
Я осторожно вернул его в горизонтальную позицию. Я сделал знак К.20 (командиру группы, сопровождающего Гровена. К-К), подумав, что ром, выпитый перед операцией, привел к такому бедственному положению. Мы привязали его руки и ноги к изголовью и изножью кровати. И тогда начался концерт:
- Where am I, I want to go out. Give me a drink… You bloody… (Где я, я хочу уйти отсюда, дайте мне выпить…Будьте прокляты... –К-К)
Я попытался успокоить его. Он внимательно посмотрел на меня и его лицо побагровело. Он принялся как одержимый рваться из пут, крича и бранясь на своем языке.
Вдруг К.20 тихо произнес:
- Послушайте!
Я навострил ухо и услышал мерный шаг там, снаружи. Мостовая была совсем рядом, под окном. Это патруль, немецкий патруль, который проходит здесь каждые 3 часа.
Кровь христова! А тут наш пилот, который вопит по-английски! Он только что принял меня за немца и выдал в мой адрес очередную порцию проклятий.
Патруль приближался. Что делать? К.20 показал мне на махровое полотенце, повешенное над очагом у стены. Я схватил полотенце и в мгновение ока мы заткнули рот нашему пациенту. Его глаза готовы были выскочить из орбит.
Немецкий патруль, мерно стуча сапогами, приблизился, прошел под нашими окнами и удалился.
Ох, мы счастливо отделались! Меня начало трясти. К.20 был белее полотна. Кофе и коньяк, принадлежащие старой даме, привели нас в чувство и полчаса спустя я попрощался с друзьями, клятвенно пообещав себе, что в следующий раз мы выберем место максимально удаленное от главных улиц».
P. Grauwin «J`était médecin en Dien Bien Phu»
Конечно, и пилота, тяпнувшего для храбрости или для сугреву, и добрую старушку понять можно. Но войдите в положение врача!
Фотография отсюда: http://www.kinopoisk.ru/picture/993555/#393747
За уточнение спасибо
nadie_escribe и eevan . 
Journal information