Заключенные не могли вести съемки, у армейских операторов отобрали аппаратуру. У пленных не было не только фотоаппаратов, даже делать записи в дневнике было невозможно: не на чем. Тем не менее свидетельства остались. Рисунки были сделаны уже после плена. Сегодня хочу показать часть серии рисунков, сделанных сержантом-европейцем 5 вьетнамского парашютного батальона. Не менее интересны подписи.
1. ПЛЕННЫЙ.
7 мая 1954 бо-дои (солдаты (вьет.)-К-К) направили нас в свой тыл. Перед нами возвышались горы, поросшие лесом. Позади – Элианы (названия укреплений: Элиан-1, Элиан-2 и пр. - К-К), лунный пейзаж. Дьенбьенфу, с этим покончено. "Что же ждет нас?".
- Маолен (быстрей (вьет.)- говорит охранник -К-К)
Смертельно уставшие, опустошенные, мы еще не совсем четко понимали, что происходит. От нас несло мертвечиной, кровью, порохом и потом. Этот запах надолго въелся в нашу кожу. Позади - 57 дней ада, но худшее ждало нас впереди. Плен. Думаю, ни у кого этого и в мыслях не было.
РАЗДЕЛЕНИЕ.
Позади горы Фиктиф (да, это название, а не прилагательное -К-К) был лесок. Пели птицы. Какой контраст с голыми утесами и грязью траншей. Нас присоединили к группе пленных парашютистов (в камуфляже). Вьетнамские пара с одной стороны, европейцы – с другой. (Многие были ранены). Мои вьетнамские товарищи были еще больше встревожены, чем мы. И не зря: они имели право на «специальный режим». (Никто из них не был освобожден.)
3. СЕКРЕТ.
Гнев, ненависть, жестокость, репрессии вьетнамцев по отношению к своих соотечественникам.
Когда я проходил мимо группы вьетнамских пара, один из них, которого я знал, прошептал мне: «Сержант, я не старший капрал, я рядовой». Взглядом и легким движением головы, я показал, что понял его и что я его не выдам. Это был бывший кабо-шеф (старший капрал – К-К) 3 батальона колониальных парашютистов.
4. ОБЫСК.
Под покровом леса, в хижине, покрытой листьями, стол, скамья из бамбука, на столе – тетради для записей.
4 или 5 вьетов (после тщательного обыска) с агрессивным видом «регистрируют» найденные предметы. Они будут возвращены после освобождения (так уверяют) тем, кого «милосердие президента Хо Ши Мина пощадит». (только 3 из 10) и после 4 месяцев плена.
5. ДОПРОС.
Разъяренный вьетнамец спрашивал меня о капитане Фу, командире 3 роты 5 Бавуана (прозвище 5 вьетнамского парашютного батальона –К-К).
- Ваше имя, звание, воинская часть?
- С. (или К - К-К) О. , сержант, 5 Бавуан.
- Знаете ли вы капитана Фу?
- Нет.
- Не лгите, вы его знаете!
- Нет, не знаю.
- Он есть среди пленных?
- Я уже сказал, что не знаю его.
Да, я знал «Фу». Он был лейтенантом, звание капитана было присвоено ему на поле боя в Дьенбьенфу.
6. ПОСЛЕДНЯЯ ДАНЬ УВАЖЕНИЯ, МОЙ КАПИТАН.
Я отдаю дань уважения этому вьетнамскому офицеру, антикоммунисту, капитану Нгуен Ван Фу из 5 вьетнамского парашютного батальона.
Вьетнамцы приговорили вас к смерти за то, что вы сражались за свободу своей страны, Вьетнама, от коммунистической диктатуры. Вам удастся бежать. В 1975 году будучи генералом парашютистов в южно-вьетнамской армии (сражалась на стороне американцев), вы покончите с собой в Сайгоне, когда в город войдут войска коммунистов.
7. КАТАСТРОФА.
Прощайте, мои штиблеты!
Мы прошли по ближайшим склонам гор, поросших лесом, и подметки моих рейнжеров (из каучука), почти совсем оторвались. Нужно было идти дальше. Минута раздумий. Я стащил свои ботинки, почти бесполезные ныне. Днем – нет проблем. Но долгие марши проходили в основном по ночам. И это была настоящая голгофа.
8. МЫ ПРИНОРАВЛИВАЕМСЯ К ПЛЕНУ.
Наши конвоиры были очень молодыми и, несмотря на свое оружие, очень боязливыми. Нас считали, пересчитывали, снова считали, пересчитывали и т.д.
Только полит-комиссары не скрывали ненависти и презрения.
В первый день положение «сидя», очень частое, еще не было привычным, но вскоре стало.
Продолжение:
http://catherine-catty.livejournal.com/339420.html
Картинки отсюда: http://www.dienbienphu.org/.
Journal information